Но ноги уже не гудели после пробежки, и я благополучно добрался до люка, толкнул его плечом и, наконец, оказался на последнем, третьем этаже башни.

Он был гораздо меньше второго, потому что башня резко сужалась, это скорее можно было считать постом для наблюдения за лесом вокруг замка или крытой галереей для лучников — двадцать шагов от стены до стены, тонкая деревянная крыша на деревянных же стропилах, множество окон-бойниц, ничем не закрытых и ветер, свободно гоняющий здесь пыль и голубей.

Я покосился в открытый люк. Как и думал, отсюда дальше до кроватей, чем с первого этажа — там высота потолка гораздо ниже, да и звук поднимается вверх, так что меня не должны слышать, особенно если меньше болтать.

Но, для начала — занятия. Нужно истратить остатки жара души, которые не смог растратить Закий.

Я поднял руку, тщательно сложил печать и так же тщательно выговорил:

— Зерраум сортам зиарот.

Ничего. Только руку обожгло жаром души, да пальцы скрючило, ломая сложенную из них печать.

Я несколько раз сжал-разжал кулак и снова упрямо и тщательно повторил упражение: сложил печать, выговорил голосовую часть активации, верно горлом проговаривая звуки в первом и последнем слоге.

— Зерраум сортам зиарот.

Ничего.

Ладно. Я упрямый. Я расслышал каждый звук этой техники, я разглядел печать и уверен, что повторяю её правильно. Просто нужно больше тренировки, просто нужно больше повторений. Двадцать, пятьдесят, сто. Но упускать шанса освоить такое нужное мне умение я не буду.

В стороне пристыженно жался тень Ирал. Да, я всё отлично помню. Я не знал такой техники, господин. Я не могу дать вам в ней совет. Я лишь верю в ваш талант. Значит, и я верю.

— Зерраум сортам зиарот.

Ничего.

Может, нужно иметь ещё и цель для техники? Ну, чтобы ей было кого лечить? Сомнительно, но ладно.

Размяв пальцы, я сложил печать, повернув ладонь к себе.

— Зерраум сортам зиарот.

Ничего.

Чтобы их Ребел к себе позвал для восстановления памяти!

Внезапно прямо из пола, из-под толстого слоя голубиного дерьма, вынырнул тень Ариос.

— Господин!

Я коротко повёл левой ладонью, отдавая приказ продолжать:

— Господин, у меня двойной успех. Мы отыскали ваших людей в городке возле Академии. Он называется Иструм. Нашли сначала одного на перекрёстке, а затем проследили и остальных.

Я спокойно, хотя и шёпотом, спросил:

— А ещё?

Невинный разговор самого с самим во время тренировки. Заодно проверю, не обладает ли кто из тех, что лежит сейчас под моими ногами, слишком острым слухом.

— А ещё сегодня сразу в двух отрядах учителя давали техники, которые не давал Закий.

Я даже перестал разминать руку и повернулся к Иралу. Тот верно меня понял:

— Господин, завтра же прослежу за ними.

Ариос хмыкнул:

— Как хочешь. Но, хоть я и не наставник по обучению, но всё же был идаром, а эти техники простые и, как вижу, очень нужные нашему господину.

С этими словами он поднялся выше и левей, оказавшись прямо передо мной, так, как это обычно делал Ирал, помогая мне тренировать новые печати. Поднял руку. На моих глазах очертания его тела потекли туманом, потеряли чёткость, зато рука стала такой, что я увидел на обращённой ко мне ладони несколько линий, словно это была рука живого человека.

Ариос тщательно и неспешно сложил пальцы, позволяя мне запомнить и повторить их позицию. Затем так же неспешно и по слогам произнёс голосовую часть:

— Зерраум сир.

Я медленно кивнул и так же тщательно повторил:

— Зерраум сир.

И, клянусь Хранителями, на этот раз что-то почувствовал. Почувствовал, как поток жара души начал куда-то впитываться, но почти тут же сорвался, обжигая руку и сводя пальцы. Но это уже был успех, успех гораздо больший, чем с трёхсложной техникой Ормоса. Возможно, что я слишком поторопился, перепрыгнув с односложных, сразу к трёхсложным техникам. Это ведь всё равно, что пытаться создать Покров Клинков, едва научившись Дождю Клинков, да ещё и простому, без познания сути техники.

Ирал тоже скользнул вперёд:

— Господин, а вот эту технику, я, вероятно, знал. Или же знал похожую. Это тоже лечебная техника, но гораздо более простая. В ней ладонь нужно располагать как можно ближе к телу раненого. Именно раненного, потому как та техника, что я знал в прошлом, действовала только на свежие раны, в которых нужно остановить кровь.

Я кивнул, принимая ответ и снова поворачивая ладонь к себе. Проверим, пусть на мне и нет кровавых ран. Но интересно, конечно, то, как сегодня ведут себя тени. Они что, спорят за моё внимание и пытаются доказать, кто из них полезней?

Забавно. Даже очень.

Глава 24

— Агдже! Агдже! Агдже. Агдже.

Я прервался, чтобы размять пальцы. А неплохо. Уже и орать можно не так сильно, повторения великая вещь, так, глядишь, через десятицу можно будет подумать и о беззвучном исполнении.

Из-за спины выметнулась тень, безымянная, согнулась в поклоне:

— Господин. Сюда идёт идар-учитель.

Я кивнул и шагнул прямо сквозь тень, не дожидаясь, когда она уберётся с пути. Всё одно неплохо вышло, сегодня меня долго не беспокоили в этой галерее, продолжу вечером на третьем этаже.

— Эй, а ну, стой. Стой! Исит питар ватум!

Не успел. Скривившись, я замер, лишь чуть не добравшись до поворота. Захоти сбежать, не сумеешь — коридор превратился в тупик, в шаге от меня выросла стена, покрытая шипами длиной в локоть. Нехотя обернулся.

Первый раз вижу этого учителя. Не из тех, что иногда стоят в кустах, подмечая наши промахи и помогая Закию. Такого же возраста, как и сам Закий, а в кустах обычно стоят помоложе. Младшие и старшие учителя? Может, это учитель другого отряда? Внимательно оглядел печать, которую он продолжал удерживать. Ирал занимался тем же.

Сам учитель тем временем смерил меня подозрительным взглядом, огляделся и спросил:

— Ты что здесь делаешь?

— Ничего, просто задержался в купальне, возвращаюсь в свою башню.

Учитель коротко покачал головой:

— А врать нехорошо. Пытался пролезть в восьмую башню? — Я в изумлении вытаращился на него. Он тут же поправился. — Нет, здесь дышать нечем, воздух сухой и горячий. Агдже? Ты кто такой, что можешь использовать техники?

Я покосился на стену шипов. Делать нечего.

— Лиал из Малого...

— Что мне до твоего Дома, ученик? — перебил меня учитель. — Зачем мне его знать? Здесь это всё неважно, во время подготовки для армии короля вы равны. Важен лишь отряд, назови его номер.

Я процедил сквозь зубы:

— Девятнадцатый.

— Значит, тот самый особый ученик из девятнадцатого, а я уж подумал, что у нас скрывался ещё какой-то умник. Странно. Закий сам на себя непохож, с тобой, выходит, недорабатывает, нужно ему сообщить, что у тебя остаётся жар души после занятий и ты тратишь его сам.

Всё словно повторялось. Я давно усвоил урок сначала думать, а затем говорить. Я и подумал, но затем всё равно спросил:

— Это запрещено?

Учитель скривил губы:

— Что-то ты чересчур наглый. Об этом я Закию тоже скажу. Чтобы я тебя в этой галерее больше не видел. Свободен.

С этими словами он опустил руку, сминая печать в кулак. Надо же, точно такая же привычка, которую в нас вдалбливает Закий.

Я обернулся, стена шипов на глазах истаивала, исчезая бесследно. Вовремя я перебрался на третий этаж башни с занятиями. Жаль только, что с неё «агдже» не покидаешь — тут же заметят стражники и, уверен, доложат командиру, он доложит своему и так далее. Итог же будет тот же — Закий узнает, что у меня остаются силы. Жаль.

Раздалась очередная и привычная команда Закия:

— Быстрей!

Впрочем, через минуту он неожиданно похвалил нас:

— Молодцы. Не сравнить с тем, какими доходягами вы сюда приехали. Не зря Академия на вас изводит такие дорогие отвары. Мясом обросли, разбегались, уже не задыхаетесь после лиги. Так, глядишь, и мне не стыдно будет вас в армию отправлять.